#22ИЮНЯДЕНЬПАМЯТИИСКОРБИ#ДЕТИВОЙНЫ

#НЕДЕТСКИЕРАССКАЗЫОВОЕННОМДЕТСТВЕ

«Мы не можем изменить пошлое, но в наших силах не допустить  его повторений в будущем»

Центральная библиотека  присоединяется к  Всероссийской акции «Дети войны»  и публикует  воспоминания детей войны по материалам газеты «Жарковский вестник».

Не детские рассказы о военном детстве

Дети войны. В ту пору, когда на нашу землю ступили вражеские сапоги, заполыхали  города и села, они были детьми. Но в  их памяти отложилось и сохранилось все до подробностей - с самого начала и до победного конца.

Война искалечила тысячи детских судеб, отняла светлое и радостное детство. Дети войны, как могли, приближали  Победу в меру своих, хоть и маленьких, хоть и слабых, сил. Они хлебнули горя полной чашей, может быть, слишком большой для маленького человека, ведь начало войны совпало для них с началом жизни…

Воспоминания  Копытова Василия Евтиховича,1930 года рождения.

Семья Копытовых  до войны  жила  в Уплохове. Старший Копытов за ночь сложил печку в доме и ушел на фронт. Осталась мать-инвалид с одиннадцатилетним Васей. Его воспоминания.

«Началась война.  Вначале в Уплохово пришла немецкая разведка, затем уже  немцы.  Сразу же стали собирать продукты: молоко, яйца, зерно. Пробыли недолго. Потом пришли доваторцы. Завязался  непродолжительный бой, они отступили. Были погибшие. После боя мы отлавливали оставшихся от них  лошадей. Немцы к нам  больше не вернулись.

Закончилась зима. Незначительный запас  продуктов закончился. Есть было нечего. У нас осталось немного льносемени, немцы не знали, что с ним делать. А под слоем семени  сохранилось два пуда пшеницы. Ее варили и ели.

Летом спасали липовые листочки. Из них пекли так называемый хлеб, добавляли туда  мякину. У нас было немного молока – корову держали на три семьи. А еще выпекали хлеб  из ольховых или дубовых гнилушек – их сушили, толкли в ступах.

Находили применение  и липовым опилкам. Из них варили крупеню. Опилки хорошо разваривались, и варево выглядело как из настоящих круп. Использовали  в пищу и различные травы.

У нас был годовалый поросенок. Чтобы немцы  не забрали его, я смазывал его мазутом. Но этой хитрости хватало на ночь, днем приходилось все повторять. Это спасало от немцев, но не смогло спасти от финнов. С их приходом  в деревне был установлен режим. Они никого не убивали, но выходить вечером на улицу после шести  часов строго запрещалось.  И поросенка нашего зарезали и увезли.

Зловещих расправ  с населением немцы не устраивали. Было два случая. За убийство офицера и шофера – казнили деревенского мужика - сделали в Пригарине виселицу и повесили.

А еще расправились  с четырьмя парнями, было им лет 16, шли  домой из школы ФЗО через деревню Немцы их за партизан приняли, через четыре дня расстреляли на ниве в Обурочном.

Помню, как по нашей  местности проходил отряд заключенных, было их много порядка 800.

Во время боев под Пречистым и Белым к нам в деревню поступали легкораненые бойцы. Находилась в госпитале  работа и для нас – готовили порошки для раненых. Норма была большая – 1000 штук. За это мы получали сытный обед и просмотр фильма для выздоравливающих.

Когда фронт продвинулся, госпиталь перебазировали в Морзино. А у нас наступило затишье.  Нужно было обрабатывать землю, пахать, сеять. Председателем колхоза выбрали Евдокию Самсоненкову. Лошади от голода сдохли. Пришлось землю копать лопатой. За сотку ставили трудодень.

У нас была корова, я приучил ее таскать борону. За льносеменем ходили на Смоленщину, взамен носили одежду. Путь был неблизкий. Непосильная ноша давила на плечи, но никто не роптал. В моем мешке  было 9 кг, а женщины носили 40.

Сначала потихоньку, а потом все увереннее стали заживаться. С войны стали возвращаться  мужики, кто  без ноги, кто без руки, но все это была помощь. Мой отец  пришел с фронта в 1946 году».