#22ИЮНЯДЕНЬПАМЯТИИСКОРБИ#ДЕТИВОЙНЫ
#НЕДЕТСКИЕРАССКАЗЫОВОЕННОМДЕТСТВЕ
«Мы не можем изменить пошлое, но в наших силах не допустить его повторений в будущем»
Центральная библиотека присоединяется к Всероссийской акции «Дети войны» и публикует воспоминания детей войны по материалам газеты «Жарковский вестник».
Не детские рассказы о военном детстве
Дети войны. В ту пору, когда на нашу землю ступили вражеские сапоги, заполыхали города и села, они были детьми. Но в их памяти отложилось и сохранилось все до подробностей - с самого начала и до победного конца.
Война искалечила тысячи детских судеб, отняла светлое и радостное детство. Дети войны, как могли, приближали Победу в меру своих, хоть и маленьких, хоть и слабых, сил. Они хлебнули горя полной чашей, может быть, слишком большой для маленького человека, ведь начало войны совпало для них с началом жизни…
Воспоминания Копытова Василия Евтиховича,1930 года рождения.
Семья Копытовых до войны жила в Уплохове. Старший Копытов за ночь сложил печку в доме и ушел на фронт. Осталась мать-инвалид с одиннадцатилетним Васей. Его воспоминания.
«Началась война. Вначале в Уплохово пришла немецкая разведка, затем уже немцы. Сразу же стали собирать продукты: молоко, яйца, зерно. Пробыли недолго. Потом пришли доваторцы. Завязался непродолжительный бой, они отступили. Были погибшие. После боя мы отлавливали оставшихся от них лошадей. Немцы к нам больше не вернулись.
Закончилась зима. Незначительный запас продуктов закончился. Есть было нечего. У нас осталось немного льносемени, немцы не знали, что с ним делать. А под слоем семени сохранилось два пуда пшеницы. Ее варили и ели.
Летом спасали липовые листочки. Из них пекли так называемый хлеб, добавляли туда мякину. У нас было немного молока – корову держали на три семьи. А еще выпекали хлеб из ольховых или дубовых гнилушек – их сушили, толкли в ступах.
Находили применение и липовым опилкам. Из них варили крупеню. Опилки хорошо разваривались, и варево выглядело как из настоящих круп. Использовали в пищу и различные травы.
У нас был годовалый поросенок. Чтобы немцы не забрали его, я смазывал его мазутом. Но этой хитрости хватало на ночь, днем приходилось все повторять. Это спасало от немцев, но не смогло спасти от финнов. С их приходом в деревне был установлен режим. Они никого не убивали, но выходить вечером на улицу после шести часов строго запрещалось. И поросенка нашего зарезали и увезли.
Зловещих расправ с населением немцы не устраивали. Было два случая. За убийство офицера и шофера – казнили деревенского мужика - сделали в Пригарине виселицу и повесили.
А еще расправились с четырьмя парнями, было им лет 16, шли домой из школы ФЗО через деревню Немцы их за партизан приняли, через четыре дня расстреляли на ниве в Обурочном.
Помню, как по нашей местности проходил отряд заключенных, было их много порядка 800.
Во время боев под Пречистым и Белым к нам в деревню поступали легкораненые бойцы. Находилась в госпитале работа и для нас – готовили порошки для раненых. Норма была большая – 1000 штук. За это мы получали сытный обед и просмотр фильма для выздоравливающих.
Когда фронт продвинулся, госпиталь перебазировали в Морзино. А у нас наступило затишье. Нужно было обрабатывать землю, пахать, сеять. Председателем колхоза выбрали Евдокию Самсоненкову. Лошади от голода сдохли. Пришлось землю копать лопатой. За сотку ставили трудодень.
У нас была корова, я приучил ее таскать борону. За льносеменем ходили на Смоленщину, взамен носили одежду. Путь был неблизкий. Непосильная ноша давила на плечи, но никто не роптал. В моем мешке было 9 кг, а женщины носили 40.
Сначала потихоньку, а потом все увереннее стали заживаться. С войны стали возвращаться мужики, кто без ноги, кто без руки, но все это была помощь. Мой отец пришел с фронта в 1946 году».
